После обвала нефтяных котировок в 2014 году начался структурный кризис. Несмотря на то, что в ряде отраслей наблюдается подъем (так, выросла простимулированная экспортом в Китай и Южную Корею добыча угля, вернулся к росту внутренний спрос на черные металлы за счет увеличения спроса со стороны крупнейших автомобильных холдингов и предприятий железнодорожного машиностроения, растет экспорт цветных металлов, обусловленный снижением предложения на мировом рынке при растущем спросе), по итогам 2017 года зафиксировано замедление роста добывающей промышленности по сравнению с 2016 годом. Во многом это связано с продолжающейся стагнацией в добыче нефти, вызванной необходимостью выполнения обязательств в рамках соглашения ОПЕК+ по сокращению добычи и сохраняющейся тенденцией сокращения добычи природного газа. Но в первую очередь это обусловлено тем, что в прошлом году ресурсов для восстановительного роста практически не осталось, а значительная часть спада была отыграна еще год назад.
Принимая во внимание то, что добывающая промышленность остается системообразующей для экономики, ее развитие будет связано с увеличением добычи полезных ископаемых и поиском новых месторождений. Однако нельзя забывать о том, что они являются исчерпаемыми и невосполнимыми, поэтому мы ожидаем модернизации производственных мощностей и технологий добычи. Для этого требуется принятие целого ряда системных мер: в частности, необходимо комплексное техническое перевооружение и применение новой техники.
В 2018 году одним из важнейших факторов, определяющих промышленный рост, стало влияние денежно-кредитной политики. Продолжится ли снижение ключевой ставки и последует ли за этим снижение кредитных ставок для промышленности — от этого во многом зависит динамика инвестиций в основной капитал и, следовательно, будущие перспективы промышленного роста.